БМ-13

[vattukvinnan]

 Дино открывает дверь; при виде Бритт-Мари он смеется. Бритт-Мари подозревает, что позвонила не в ту дверь, но, оказывается, Дино всегда ужинает у Веги и Омара, и он не обязательно смеется над ней. Очевидно, в Борге это принято – ужинать у других и смеяться без явной причины. Омар выбегает из прихожей и наставляет палец на Бритт-Мари.

- Разувайтесь, а то Сами будет ворчать, он только что помыл пол!

- Ничего я не буду ворчать! – ворчливо доносится из кухни.

- Он всегда ворчит, когда у нас день уборки, - объясняет Омар Бритт-Мари.

- Я бы, может, не ворчал, если бы У НАС был гребаный день уборки, но в этом доме только У МЕНЯ бывает гребаный день уборки. КАЖДЫЙ день! – рычит Сами из кухни.

Омар многозначительно смотрит на Бритт-Мари.

- Вот видите. Ворчит.

Вега появляется в дверном проеме. Она сгибается и машет воображаемой бутылкой, изображая Кого-то.

- Да понимаете, Бритт-Мари, Сами – он это, как его? Цитрусовый плод в анусе, ну?

Дино и Омар хохочут так, что начинают задыхаться. Бритт-Мари вежливо кивает – несколько раз и очень быстро, потому что у Веги вышло так похоже, что Бритт-Мари сама вот-вот захохочет громче всех. Она разувается, заходит на кухню и осторожно кивает Сами. Он указывает на стул.

- Ужин готов, - говорит он и снимает передник, после чего тут же орет в прихожую:

- УЖИН ГОТОВ!

Бритт-Мари смотрит на часы. Уже почти шесть.

- Мы не подождем ваших родителей? – благожелательно спрашивает она.

- Их здесь нет, - говорит Сами и начинает раскладывать на столе подложки.

- Они, конечно, задерживаются на работе, - приветливо соглашается Бритт-Мари.

- Мама водит грузовики. За границей. Она не так часто бывает дома, - коротко говорит Сами и ставит на подложки тарелки и стаканы.

- А ваш папа? – спрашивает Бритт-Мари.

- Он свалил, - отвечает Сами.

- Свалил? – повторяет Бритт-Мари.

- Свалил. Когда я был маленьким. Вега и Омар тогда только-только родились. Он же не выдержал. Так что в этом доме о нем не говорят. Мать нас вырастила. ГРЕБАНЫЙ УЖИН ГОТОВ, ЖИВО СЮДА, ПОКА Я ВАС НЕ ПРИБИЛ НА ХРЕН! – поясняет Сами сначала Бритт-Мари, а потом – ребятам, которые еще не за столом.

Вега, Омар и Дино нога за ногу появляются на кухне и принимаются заливать еду в себя. Их порции с тем же успехом можно было бы бросить в миксер и подавать через трубочку.

- Но кто же заботится о вас, когда вашей мамы нет дома? – спрашивает Бритт-Мари.

- Мы сами о себе заботимся, - оскорблено говорит Сами.

- А-а, - говорит Бритт-Мари.

Она не знает, что по обычаю надо делать дальше, поэтому достает блок сигарет с заграничными буквами.

- Обычно я, конечно, приношу цветы, когда меня приглашают на ужин, но в Борге нет цветочного магазина. Я заметила, что вам нравятся сигареты. Я предположила, что сигареты – это как цветы для тех, кому нравятся сигареты, - поясняет она, словно защищаясь.

Сами берет блок. Он выглядит неожиданно тронутым. Бритт-Мари садится на свободный стул и благожелательно откашливается.

- Вот вы не боитесь рака. Это вам, наверное, приятно.

- Есть вещи пострашнее, - улыбается Сами.

- А-а, - говорит Бритт-Мари и берет с тарелки нечто, что, как она полагает, и есть такос.

Омар и Вега говорят одновременно. Насколько Бритт-Мари может разобрать – в основном о футболе. Дино почти ничего не говорит, но то и дело смеется. Бритт-Мари не знает, чему. Кажется, Дино и Омару не обязательно говорить друг с другом, чтобы начать смеяться – они просто смотрят друг на друга, а потом смеются. Детей в этом смысле не понять.

Сами нацеливается в Омара вилкой.

- Сколько раз тебе говорить, Омар? Убери свои гребаные локти с гребаного стола!

Омар закатывает глаза. Убирает локти.

- Не понимаю, почему нельзя ставить локти на стол. Какая разница.

Бритт-Мари пристально наблюдает за ним.

- Есть разница, Омар, потому что мы не животные, - объясняет она.

Сами одобрительно смотрит на Бритт-Мари. Омар непонимающе смотрит на них обоих.

- У животных нет локтей, - возражает он.

- Ешь гребаный такос, - говорит Сами.

Все едят. Доев, Омар и Дино встают из-за стола и, хохоча, убегают в другую комнату. Вега ставит свою тарелку на мойку; у нее такой вид, словно за выполнение этой творческой задачи ей должны вручить диплом. Потом она тоже убегает.

- В конце ужина некоторые говорят «спасибо», - недовольно ворчит Сами им вслед.

- СПАСИБО! – орут дети из трудно сказать какого места квартиры.

Сами поднимается и с демонстративным стуком ставит посуду в раковину. Потом смотрит на Бритт-Мари.

- Ага. Вам, значит, ужин не показался вкусным?

- Прошу прощения? – говорит Бритт-Мари.

Сами качает головой, произносит что-то, то и дело приговаривая «гребаный», себе под нос, подтаскивает к себе блок сигарет и скрывается на балконе.

 

Бритт-Мари сидит на кухне в одиночестве. Она уже почти уверена, что ест именно такос. Вкус у него не такой странный, как она себе представляла. Она поднимается, моет тарелки, убирает остатки ужина в холодильник, моет и вытирает приборы и открывает ящик. Замирает над ним, нагнувшись и едва дыша. Вилки-ножи-ложки. В правильном порядке.

Сами стоит на балконе и курит, когда на балконе появляется Бритт-Мари.

- Ужин был невероятно вкусный, Сами. Большое спасибо, - произносит она, глубоко вложив одну руку в другую.

Он кивает.

- Иногда приятно, когда ты не спрашиваешь, а тебе это говорят. Понимаете, о чем я?

- Да, - отвечает Бритт-Мари, потому что она понимает.

Потом чувствует, что уместно было бы сказать что-нибудь вежливое, и говорит:

- У вас очень опрятный ящик для столовых приборов.

Сами долго смотрит на нее, широко улыбается.

- Вы классная, тренер.

Бритт-Мари кивает. Колеблется. Наконец говорит:

- А-а. Вы тоже… классный. Сами.