![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vattukvinnan- Вега? – спрашивает она громко и отчетливо. Дети тем временем носятся вокруг, с разной степенью успешности пиная мяч.
- Чего? – отзывается Вега – она стоит прямо перед Бритт-Мари.
- Это «да»? – интересуется Бритт-Мари.
- Вы о чем вообще? – спрашивает Вега.
Бритт-Мари в высшей степени терпеливо постукивает ручкой по списку.
- Мой юный друг, я составила список присутствующих. Тот, кого вызывают по имени, должен надлежащим образом ответить «да». Так принято.
Вега недовольно щурится.
- Вы же видите, что я здесь!
Бритт-Мари благожелательно кивает.
- Мой дорогой юный друг, если бы мы отмечали присутствующих кое-как, то не было бы причины вести списки присутствующих.
- Вот именно! – говорит Вега.
- Вот именно, - соглашается Бритт-Мари.
- Да наплевать на список! Мы уже играем! – стонет Вега и бьет ногой по мячу.
- Вега? – произносит Бритт-Мари.
- ДААА! Ну что еще? – шипит Вега.
Бритт-Мари сосредоточенно кивает и ставит галочку напротив имени Веги. Проделав то же самое с остальными детьми, она раздает им написанные от руки бумажки с коротким и очень формальным сообщением, за которым следуют два аккуратных прочерка внизу – «Подпись родителей». Бритт-Мари страшно горда этими бумажками. Она писала их чернилами. Любой, кто знает Бритт-Мари, поймет, сколь выдающихся результатов достигла Бритт-Мари в контроле над импульсами: она написала что-то чернилами! В путешествиях люди по-настоящему изменяются.
- Подписать должны оба родителя? – спрашивает Пират, который так аккуратно причесал свои рыжие волосы, что Бритт-Мари становится больно, когда в следующую секунду он получает мячом по голове.
- Извини! Я целился в Вегу! – кричит Омар.
Начинается потасовка между Вегой и Омаром. Вся команда сваливается в кучу-малу. Бритт-Мари ходит кругами, пытаясь сообразить, как сунуть бумажки Веге и Омару в этом скоплении кулаков, но в конце концов сдается, решительными шагами пересекает парковку и вручает их бумажки Сами. Сами сидит на капоте черной машины и пьет из футбольной штанги. Бритт-Мари счищает пыль со всех своих частей. Футбол – это категорически не гигиенично.
- Помощь нужна? – спрашивает Сами.
- Я не ознакомлена с тем, какие действия ожидаются от тренера, когда футболисты дерутся, как бродячие собаки, - признается Бритт-Мари.
- Дайте им побегать, - усмехается Сами.
- Что вы хотите этим сказать? – желает знать Бритт-Мари.
- Идиотка, - произносит Сами.
- Вот уж ни в коем случае! – протестует Бритт-Мари, хотя именно так себя и чувствует.
Сами смеется. Над ней, или – с ней, это в высшей степени непонятно.
- Да нет, это упражнение такое. Называется «Идиотка»[1]. Я покажу.
Он соскальзывает с капота и начинает обходить машину. Бритт-Мари идет следом. Вкладывает одну руку в другую и спрашивает – ни капельки не обвиняюще:
- Могу я побеспокоить вас вопросом о том, почему вы не тренируете этих детей, если знаете о футболе так много?
Сами достает из багажника с полдесятка банок из-под газировки. Протягивает одну из них Бритт-Мари.
- У меня нет времени, - говорит он.
- Возможно, вы были бы чуть свободнее, если бы не посвящали столько времени покупке газированной воды, - замечает Бритт-Мари.
Сами снова смеется.
- Да ну, тренер, вы же понимаете, что коммуна не допустит к подростковой команде человека с моей уголовной историей, - говорит он.
Словно речь о какой-то ерунде.
После этих слов Бритт-Мари особенно крепко вцепляется в сумочку. Не потому, что она осуждает людей, ни в коем случае, а просто в Борге очень сильный ветер. И ни по какой другой причине.
«Идиотка», в каком виде это упражнение существует в Борге, заключается в том, что с полдесятка банок газировки выставляют в ряд, с интервалом в несколько метров. Дети выстраиваются у забора между досуговым центром и пиццерией, со всех ног бросаются к первой банке, со всех ног – назад к забору, потом со всех ног ко второй банке, которая чуть дальше, а потом – со всех ног назад. Потом к третьей банке, назад, и так далее.
- Сколько времени они должны это делать? – спрашивает Бритт-Мари.
- Сколько хотите, - говорит Сами.
- Столько времени я ни за что не смогу их гонять, - возражает Бритт-Мари.
- Вы теперь тренер. Если они не будут вас слушаться, их не допустят до соревнований, - говорит Сами.
По мнению Бритт-Мари, это не очень разумно, однако Сами не дает более подробных объяснений – у него звонит телефон.
- Как, вы сказали, называется упражнение? – спрашивает Бритт-Мари.
- «Идиотка»! – отвечает Сами и говорит в телефон «да» - так, как отвечают по телефону фразой без восклицательного или вопросительного знака в конце.
Бритт-Мари надолго задумывается и наконец произносит:
- Хорошее название и для упражнения, и для того, кто его выдумал.
В этот момент Сами уже идет к машине, прижав к уху телефон, так что он не слышит слов Бритт-Мари. Никто их не слышит. Да и сама Бритт-Мари, если честно, слышит их не особенно хорошо. Дети бегают между банками, а Бритт-Мари стоит рядом, переполненная пузырьками счастья, и повторяет «хорошее название и для упражнения, и для того, кто его выдумал» очень, очень, очень тихо, себе под нос. Несколько раз.
В первый раз за очень долгое, насколько она может припомнить, время она пошутила.
- Как по-твоему, у нее есть суперспособности?
/.../
- Давай, Паддр!
Паддр, кажется, не думает, что это такая уж удачная мысль. Но тут Омар произносит волшебные слова, обладающие магической способностью до последнего грамма уничтожать контроль над импульсами у детей по всему земному шару:
- А вот и струсишь!
В защиту Паддра скажем: он не верит, что попадет. Говоря начистоту, все просто поражены тем, что он попал.
Больше всех поражена Банк.
- ЧТО ЗА… - орет она, поднимаясь на ноги; на ее лице слой жидкой грязи.
Дети поначалу замирают с открытыми ртами. Потом Омар начинает хихикать. Потом – Вега. Разъяренная Банк устремляется к детям, палкой рассекая воздух между ними.
- ЭТО, ПО-ВАШЕМУ, СМЕШНО? СОПЛЯКИ!
Бритт-Мари откашливается и протягивает руку.
- Милая… Банк, он не нарочно, конечно, он не целился в вас, ни в коем случае. Это несчастный случай.
- НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ! НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ, АГА! – надрывается Банк. Это немного не то, что она хотела бы сказать на самом деле.
- Почему не нарочно? Он же прицелился! – самоуверенно кричит Омар, однако он уже не так уверен в себе, спасаясь за спиной Бритт-Мари от полукругов, которые описывает палка.
- Это правда? – озадаченно спрашивает Бритт-Мари у Падрра.
- ОН? – кричит Банк, и все ее лицо пульсирует, словно одна толстая вена, вытянувшаяся прямо из шеи.
Падрр кивает и пятится. Бритт-Мари с энтузиазмом вкладывает одну руку в другую и не знает точно, что предпринять.
- Но… но это просто великолепно! – выговаривает она.
- ТЫ ЧТО НЕСЕШЬ, СТАРАЯ ДУРА? – орет Банк.
Все разумное в Бритт-Мари в эту минуту упорно пытается приглушить энтузиазм Бритт-Мари, но в том не преуспевает – Бритт-Мари наклоняется и радостно шепчет:
- Видите ли, обычно они целятся, но не попадают. Так что такой прогресс – следствие их целеустремленности!
Банк смотрит на Бритт-Мари. Во всяком случае, кажется, что смотрит. Трудно понять из-за солнечных очков. Бритт-Мари нерешительно сглатывает.
- Конечно, их целеустремленность не в том, что они целились… в вас. Разумеется, я совсем не это имела в виду. Но они целеустремленно целились – и попали… во что-то.
Банк покидает парковку, и целая туча самых отвратительных слов, когда-либо слышанных Бритт-Мари, проливается за ней дождем. Бритт-Мари даже не знала, что можно комбинировать названия половых органов и других частей тела подобным образом. О такого рода речевых инновациях не пишут в кроссвордах.
На парковке воцаряется благоразумная тишина. Которую, конечно, нарушает голос Кого-то:
- Я же говорила про нее. Лимон. В заднице.
Она сидит в дверях пиццерии и ухмыляется вслед Банк. Бритт-Мари счищает что-то с юбки.
- Не хочу утверждать, что ты ошибаешься, ни в коем случае. Но я решительно полагаю, что конкретно в этом случае проблемы Банк произошли не от лимона в заднице, а от футбольного мяча в голову.
Все смеются. Бритт-Мари на них за это не сердится. Для нее это новое ощущение.
/.../
Кто-то подкатывается ближе к Бритт-Мари, кивает на пиццерию:
- Пошли! Дело есть!
Падрр к этому времени выпил уже все штанги для ворот, а Вега только что затеяла новый громогласный спор с Сами – Бритт-Мари разбирает «Псих» и «денег должен»; все это она истолковывает в том смысле, что тренировка окончена. Она не знает, ждут ли от нее чего-то особенного – дунуть в свисток или вроде того, так что она решает ничего не делать. В основном потому, что у нее нет свистка.
В пиццерии Кто-то вытаскивает из-под прилавка бумажку и пригоршню монет.
- Вот. Сдача и чек.
Она протягивает и то, и другое и жестом указывает на нижний край двери, куда Бритт-Мари подсунула деньги накануне вечером.
- В следующий раз можешь это, как его? Зайти! – ухмыляется Кто-то.
Бритт-Мари, кажется, не знает, что ответить, и Кто-то прибавляет:
- Ты оставила слишком много денег за сигареты, Бритт-Мари. Ты это, как его? Или считаешь хреново, или слишком щедрая, ну? Я так думаю: Бритт-Мари – щедрая, ну. Не как этот Фредрик, например, он, знаешь, такой жадный, что орет, когда срет.
Она радостно кивает. Бритт-Мари несколько раз бормочет «а-а». Аккуратно складывает чек, сует в сумочку. Берет деньги, полученные на сдачу, и сует в вазочку. Кто-то прокатывается на полколеса вперед, откатывается на полколеса назад.
- Знаешь, оно стало красиво. Стало красиво, когда ты… прибралась, ну. Спасибо! – говорит она.
- Я не намеревалась спрятать твое имущество так, чтобы ты не смогла его найти, - говорит Бритт-Мари в сумочку.
Кто-то чешет подбородок.
- Приборы, ну. Вилки, ножи, ложки. В таком порядке. Я могу это, как его? Привыкнуть!
Бритт-Мари кусает себя за щеки. Идет к двери. Она уже успела дойти до порога, когда останавливается, берет разбег и произносит:
- Я хотела бы только проинформировать тебя, что, возможно, не обязательно испытывать острый стресс, торопясь с ремонтом моего автомобиля.
Кто-то смотрит через открытую дверь на детей и футбольную площадку. Кивает. Бритт-Мари тоже кивает. В первый раз за очень долгое, насколько она может припомнить, время у нее есть подруга.
Дети снимают грязные футбольные кофты и оставляют их в молодежном центре, хотя Бритт-Мари не вызывалась их стирать. Все уже покинули парковку и разошлись по домам, когда Бритт-Мари, высушив кофты в сушилке, складывает их опрятной стопкой для завтрашней тренировки. Борг обезлюдел если не считать одинокого силуэта на автобусной остановке возле дороги. Бритт-Мари не знала даже, есть ли автобусная остановка там, где она увидела кого-то, ждущего под фонарем. Она не видит, что это Пират, хотя до него рукой подать. Рыжие волосы всклокочены и перепачканы, он не двигается, словно пытается проигнорировать то, что она здесь. Благоразумие пытается заставить ее уйти отсюда. Но все-таки Бритт-Мари говорит:
- У меня сложилось впечатление, что ты живешь в Борге.
Пират зажал в руке бумажку из тех, что Бритт-Мари раздала в начале тренировки.
- Тут сказано - нужны подписи обоих родителей. Так что мне надо съездить к папе, попросить, чтобы подписал.
Бритт-Мари кивает.
- А-а. Тогда хорошего вечера, - говорит она и делает шаг к темноте.
- Вы не съездите со мной? – кричит Пират ей вслед.
Бритт-Мари оборачивается, словно он совсем спятил. Бумажка у него в руке вся в пятнах пота.
- Я… это… подумал, что было бы лучше, если бы вы съездили туда со мной, - выговаривает он.
Это, конечно, совершенное безумие. Бритт-Мари старается донести это до мальчика, пока они едут.
Поездка занимает почти час на автобусе. Она обрывается перед огромным белым зданием. Бритт-Мари так крепко держит сумочку, что у нее сводит пальцы. Она все-таки цивилизованный человек, у нее нормальная жизнь.
А у цивилизованных людей с нормальной жизнью не в обычае посещать тюрьмы.
